Читать книгу - "Песнь победителя [ = Крылья холопа, Берлинский Кремль, Машина террора ] - Григорий Климов"

Переводчик переводит. Ландрат беспомощно мнёт свой портфель. Затем он начинает объяснять, что данный проект составлен из расчёта оптимального экономического эффекта земельной реформы применительно к условиям данной провинции.

Он пытается дать анализ своеобразных условий сельского хозяйства Саксонии, говорит об абсолютной необходимости, в жёстких условиях, данных Германии природой, тесной конструктивной взаимосвязи животноводства, лесного хозяйства и зерновых культур, о своеобразии мелкой, но всепроникающей механизации сельского хозяйства. Постепенно ландрат увлекается, в его словах сквозит искреннее желание найти наилучшее решение проблемы, поставленной Приказом №24.

Даже, когда этого не требует моя непосредственная работа я всегда стараюсь присутствовать при такого рода встречах. Казалось бы, бесплановая капиталистическая экономика Германии, при ближайшем рассмотрении оказывается настолько органически и конструктивно взаимозависимой, что она является для советского специалиста интересным объектом для ознакомления.

Германская экономика – это исключительно сложный и точный механизм, здесь диапазоны для экспериментов, запасы прочности и «люфты» очень ограниченны.

Мне часто приходилось видеть, как немецкие специалисты в ужасе всплескивали руками, когда генерал давал им советы или предложения, обычные в советских условиях при новом планировании или реконструкции. Тогда специалисты хором восклицали: «Но ведь это равносильно самоубийству!» Так и на этот раз. Генерал играет карандашом, с глубокомысленным видом покуривает папиросу, пускает дым кольцами. Он даже не просит переводчика переводить рассуждения ландрата. Для него это пустой звук. Когда генерал считает, что время истекло, он морщит лоб и обращается к переводчику.

«Скажите ему, что проект, должен быть переработан. Мы должны защищать интересы немецкого крестьянства, а не крупных землевладельцев».

Генерал представляет собой классический тип советского руководителя, автомата-исполнителя, неспособного к восприятию доказательств второй стороны и критическому самостоятельному суждению. На плечах этого автомата генеральские погоны и сегодня он решает экономические судьбы Германии.

Ландрат смущенно поднимается. Все его доводы бесполезны. Проект земельной реформы будет перерабатываться ещё несколько раз. Так будет продолжаться до тех пор, пока «самостоятельный» немецкий проект-предложение не будет в точности соответствовать секретной инструкции, хранящейся в генеральском сейфе.

Земельная реформа – мероприятие в большей мере политическое, чем экономическое. Важно подорвать, пока экономически, одну из сильных групп германского общества, с другой стороны – создать новую группу, сочувствующую новой власти.

На следующем этапе, когда новая власть окрепнет, первые будут уничтожены физически, а вторые познакомятся с хорошо известной в СССР формулой: «Земля – ваша, а плоды – наши!». Поэтому генерал Шабалин и не проявляет интереса к рассуждениям об экономическом эффекте земельной Реформы.

У меня иногда появляется чувство сожаления, когда я смотрю на немцев, с которыми мне приходится сталкиваться в кабинете генерала Шабалина.

Большинство из них – коммунисты. В той или иной форме они боролись против гитлеровского режима, многие пострадали за свои убеждения. После капитуляции они с радостью встретили нас.

Одни как своих освободителей, другие как своих идеологических союзников. Многие из них пришли к нам, желая работать на пользу будущей Германии. Конечно, приходится учитывать неизбежное количество рыцарей конъюнктуры.

Перед тем, как получить руководящие посты, эти люди были тщательно проверены нами с точки зрения политической благонадёжности. Предполагая в нас своих идеологических союзников, первое время они не боялись свободно высказывать свои мысли.

При этом резко бросалось в глаза, как убеждения и стремления многих из них идут в разрез с теми инструкциями, которые они получают от нас. Нам нужны безмолвные исполнители, а не равноправные партнеры.

Придёт момент, когда эти люди будут поставлены перед дилеммой. Или безмолвно выполнять наши приказания и стать нашими покорными инструментами – или уйти в сторону и дать место другим.

Помимо официальных представителей немецких властей, Экономическое Управление посещают также и другие лица. Особенно интересных посетителей имеет Отдел Науки и Техники.

Начальник этого Отдела полковник Кондаков до войны был начальником отдела Высших Военно-Учебных Заведений во Всесоюзном Комитете по Делам Высшей Школы. Он уже не молодой и очень культурный человек, знающий свое дело и умеющий понимать людей.

Однажды полковник Кондаков встретил меня в коридоре. На лице его было написано отчаяние.

«Григорий Петрович», – обратился он ко мне, – «Будьте так добры – выручите!».

«Что такое, товарищ полковник?» – спросил я.

«Немец тут меня один замучил. Изобрёл какую-то чертовщину и предлагает нам. Подробности он говорить не хочет, а потому, что он говорит, мы ничего не поймём».

«Чем же я могу Вам помочь, товарищ полковник?».

«Ну, хоть поговорите с ним. Мне через переводчика труднее разговаривать, чем Вам».

В кабинете полковника нас ожидал худощавый белокурый немец. Когда мы вошли, он представился сам, затем представил свою молоденькую, похожую на куклу, жену.

«Na, Herr Ingenieur, was haben Sie!»спросил я.

«Прежде всего, герр майор, я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что я особенно заинтересован передать моё изобретение в руки великого Советского Союза, где оно будет служить на пользу трядущимся…» «Gut! was haben Sie denn?» – перебил я, улучив момент, когда изобретатель набирал в грудь воздух для дальнейших излияний.

«Я не хочу, чтобы моё изобретение попало к американцам, хотя я знаю, что они заплатят мне больше. Я не люблю империалистов. Я сам убежденный коммунист и…» «Na gut! Daran zweifle ich nicht,» – перебил я опять, привыкнув уже к политическим предисловиям, – «Was haben Sie eigentlich?» После часового разговора я узнал точно столько же, как и полковник. Речь идёт о таинственном двигателе с чудовищным коэффициентом полезного действия и многими другими заманчивыми качествами.

Изобретатель делает очень прозрачные намёки, что его двигатель произведёт революцию в военном деле, поставив на голову всю современную военную технику. Одновременно он утверждаёт, что несколько лет с риском для жизни он скрывал своё изобретение от «фашистов», чтобы оно не послужило во вред человечеству.

Когда я спрашиваю, на каком виде топлива работает двигатель, изобретатель корчит такую гримасу, как будто я вымогаю у него патент и все права на изобретение. Изобретатель просит нашей помощи для окончания или скорее восстановления своих трудов и моделей двигателя.

Дело в том, что всё расчёты, чертежи и модели погибли во время бомбёжки от американских бомб. Впоследствии мы уже привыкли к ссылкам на бомбёжку во всех случаях, когда нужно было убрать концы в воду и приукрасить басни драматическими деталями. В обмен на нашу поддержку изобретатель обязуется передать свой патент в руки советского правительства.